В своём интервью газете «Советский спорт» в 1992 году легко и непринужденно рассказал об одном эпизоде из своей жизни, когда он попался на покупке долларов. Но в 1963 году могла случиться трагедия для молодого спортсмена. В то время подобные действия считались уголовным преступлением. Напомним вкратце тот случай словами самого Геннадия:
Заграничные поездки давали шанс сделать деньги. Но тогда это считалось преступлением, Все везли шмотки и продавали. Главное было — не попасться. Кого хватали за руку, то поднимался страшный скандал.
Перед одним вояжем за бугор я через третье лицо договорился купить семьдесят долларов. Встретился с человеком у памятника Юрию Долгорукому. Затем отправился на лекции. Вдруг меня вызывают в учебную часть: двое молодых людей берут меня под ручки и отвозят на Лубянку. Было это 11 декабря, холод собачий. Допрос шел беспрерывно в течение суток. Настольная лампа в глаза, то вкрадчивые, то истеричные крики меняющихся следователей: «Где спрятал валюту?» Я от страха отнекивался. Но потом, после обыска, доллары нашли в вазе моей комнаты. Оказалось, они уже были простыми бумажками, «дореформенными». Меня просто надули. Но пришлось сознаться. И понеслось.
Обо мне было написано десять разоблачительных статей, В «Комсомолке» одна называлась так: «Встать! Суд идет!» Меня назвали почти врагом народа. Пять собраний провели в МГУ, исключили, конечно. А тут еще выяснилось, что я не член ВЛКСМ. Это подлило масла в огонь. Что поделаешь, в школе меня «официально» назвали стилягой (я привез из Чехословакии ботинки на толстой подошве и длинный плащ на вырост) и не дали мне стать комсомольцем.
Понятно, что КГБ сразу же прислал «телегу» в Спорткомитет. Как клеймо, как выстрел в спину — невыездной!
Пока я не нашёл статью из «Комсомольской правды», но 19 января 1963 года в «Советском спорте» (№16) выходит разгромная статья на полстраницы «Растраченный авторитет».
Итак, случилось самое страшное, что только может случиться со спортсменом: президиум Федерации настольного тенниса СССР единогласным решением лишил абсолютного чемпиона страны Геннадия Аверина звания мастера спорта, исключил его из состава сборной страны и запретил ему в течение года участвовать в международных и всесоюзных соревнованиях. Причина — поступок, недостойный советского спортсмена.
Поступок этот граничит с преступлением: Аверин купил у валютчиков доллары. Как это произойти? Как мог двадцатилетний спортсмен, которого любители настольного тенниса еще несколько лет назад с симпатией называли не иначе, как мальчик из Калуги, так опуститься, так бездумно растратить свой моральный авторитет, который он имел как чемпион страны?
Я беседую со многими людьми, близко знавшими либо наблюдавшими Аверина с тех не очень давних пор, когда о нем стали говорить, как о спортсмене, подающем большие надежды. Естественно, что мнения в чем-то не совпадают, в чем-то расходятся. Но почти каждый теми или другими словами, прямо или косвенно приходил к двум выводам.
Об одном из них скажу ниже, Другой же вывод сводился примерно к следующему: того, что случилось с Авериным, могло и не быть, но и нет ничего удивительного в том, что произошло.
Нет ничего удивительного… Вот как! Потому что, оказывается, многое в его образе жизни, поведении, отношении к товарищам вызывало протест. к сожалению, как это часто бывает с именитыми спортсменами, протест не слишком резкий. Аверина чаще всего щадили, иногда поругивали, не очень, очень, впрочем, крепко — опять же возраст, талант, но никогда и никто честно и прямо не спросил его: куда идешь, мальчик из Калуги? Чего ты хочешь в жизни — настоящего счастья, а оно всегда трудное, или легкого успеха, без забот, без переживаний, без душевных мук?
Поводов для такого вопроса было немало.
Осенью 1960 года Аверин возвращается из поездки в США. Оттуда он привозит вещи. Что ж, в самом этом факте ничего дурного нет: может быть, он привез подарки маме или сестре? Нет, вещи юнец продал.
Об этом стало известно в федерации, Аверина вызвали, пожурили. Дескать, нехорошо.
Но вот тренер команды, которая ездила в США, с глубоким беспокойством сообщил федерации, что, по его мнению, Аверин не любознателен, что он слишком падок на сувениры, что, например, экскурсии в музей живописи он предпочел телевизионный экран с пустым фильмом. Это была уже тема для серьезного разговора по душам. К сожалению, такой разговор не состоялся.
В прошлом году Аверин вдруг загорелся идеей купить автомашину. Только подумайте: студент-первокурсник, мечтающий о машине! Я спросил Аверина: «Неужели же, черт возьми, вам не было бы стыдно раскатывать в своей машине, в то время как ваши коллеги ездят в университет на автобусе?» «Это была ошибка». — глухо прозвучало в
ответ.
Объяснили Аверину эту ошибку? Да, председатель президиума Федерации настольного тенниса СССР Л. Макаров обстоятельно беседовал с Авериным. Но разговор шел не только о моральной стороне этой затеи, а и о том, что такую покупку технически нельзя оформить. А для чего нужно было объяснять ему техническую сторону дела, когда в тысячу раз важнее было открыть Аверину глаза на постыдность, да, на постыдность для студента мысли о машине?
С некоторых пор с стало известно, что Аверин поигрывает в картишки на деньги, причем даже во время сборов и соревнований. Дошло до того, что Аверина отчислили с одного сбора, потому что он играл в карты с еще более юными спортсменами, чем он сам.
Как реагировали на это увлечение Аверина? Его вызывали на президиум федерации и строго «прорабатывали». Но, видимо, не так уж строго, если совсем недавно, в конце прошлого года, Аверин, участвуя в первенстве «Буревестника», вновь посвящал часы карточной игре.
В прошлом году Аверин стал чемпионом Советского Союза в личном, парном и смешанном разрядах. Понял ли Геннадий Аверин, что, став чемпионом, он уже принадлежит не только себе, что по нему выверяют свое поведение, свое отношение к спорту, к коллективу другие теннисисты? Иначе говоря, получив права, которые дает звание первой ракетки страны, был ли он готов выполнять и связанные с этим обязанности?
К сожалению, нет. Аверин, например, не выступал во всесоюзных соревнованиях за команду своего общества «Буревестник» — пример, не достойный подражания. А как вел он себя во время поединков? В последнем первенстве Москвы Аверин встретился с сильным перворазрядником Дмитровым. Так случилось, что Аверин оказался в трудной ситуации и был на грани поражения. Чемпион и проигрывать должен достойно — положение обязывает. Но после каждого розыгрыша мяча Аверин отходил от стола и обтирался полотенцем — сбивал темп. Если бы знал Аверин, как стыдно было многим за него в эти минуты!
Я не собираюсь снимать вину с Аверина, но надо сказать и о том человеке, который поверил в дарование спортсмена и опекал его все эти годы. Валентин Сергеевич Иванов очень много сделал для Аверина, и тот по праву назвал своего учителя «соавтором победы». Иванов, бесспорно, соавтор побед Аверина, но он также в какой-то степени и соавтор крупного морального поражения, которое потерпел его ученик.
Нет, Иванов, конечно, не раз беседовал с Авериным и по поводу истории с продажей вещей, и по поводу карт, и курения (было прежде и это), но, насколько я мог понять, разговоры эти шли не от души, a скорее по тренерской обязанности: надо же ведь вести воспитательную работу. Я пишу так потому, что на вопрос, как могло случиться, что Аверин не вступил в комсомол, Иванов ответил: «Геннадий говорил, что у него как-то времени не хватает»…
Простите, Валентин нтин Сергеевич, а не объясняется ли это и тем, что у вас не хватало времени воспитать у Аверина желание оказаться в комсомольском коллективе, окунуться в хлопотливую студенческую общественную жизнь? Да, вы много потрудились над Авериным-спортсменом, вы оснастили его самым прогрессивным атакующим стилем, вы добивались для него интересных поездок, о которых его сверстники не могли и мечтать. Но трудились, ли вы над Авериным-человеком? Задумывались ли вы над тем, как будет ваш питомец решать проблемы не за столом для настольного тенниса, а в жизни вообще?
Боюсь, что нет, потому что в противном случае у вас, бесспорно, нашлось бы и время и
желание добиться, чтобы у Геннадия Аверинa появилось ощущение того, что без комсомола, без настоящих друзей (а ведь их у него нет!) ему в жизни многого не хватает.
А теперь о втором выводе. В Аверина продолжают верить! — вот каков этот второй вывод. Причем даже люди, говорившие о нем с явной холодностью, в заключение выражали уверенность, что, несмотря на все, Геннадий Аверин отнюдь не пропащий человек, не «плесень», В нем нет зазнайства, он стал лучше относиться к товарищам, он трудолюбив, самозабвенно любит спорт.
Честно говоря, я сначала не очень верил этим характеристикам, пока не встретился с Ириной Федоровной Антоновой заместителем декана по учебной части географического факультета МГУ, где на втором курсе учится Аверин.
— Никаких претензий к Аверину как к студенту у меня нет, — твердо сказала Антонова. Учится он неплохо, любит свой предмет. Не знаю, как со спортом, а с ученьем у него все в порядке.
Спустя несколько дней после того, как президиум федерации вынес свое строгое, но справедливое решение, Аверин в разговоре с Ивановым с обидой сказал:
— Вот пока я играл, пока все было в порядке, все были моими доброжелателями. А случилась беда, так друзей и не стало…
Ох, как легко, Геннадий, усыпить такими словами свою совесть, стать в позу обиженного, слишком строго наказанного человека! Нет, доброжелателей у тебя куда больше, чем ты думаешь. И они продолжают, несмотря ни на что, верить в тебя, в твой ум, в силу твоего характера. Они надеются, что ты сумеешь честно и безжалостно оценить свою прошлую жизнь, свой поступок, за который заслуженно понес наказание. Они надеются, что ты поймешь, что во всем виноват сам.
Задумайся над тем, куда ты идешь, мальчик из Калуги. И если ты поставишь перед собой такой вопрос и правильно выберешь жизненный курс, вовсе не исключено, что ты сумеешь вернуть утраченное сейчас доверие и симпатии любителей спорта.
Вик. ВАСИЛЬЕВ.
Больше разоблачений! Журнал «Спортивная жизнь России» в майском номере 1963 года печатает громкую статью «История одного падения», где вину за случившееся возлагают на другую звезду настольного тенниса Фимаса Душкесаса. Обвинительная речь просто кишит оскорблениями в адрес Фимаса и членов его семьи: предательство, мошенничество, стяжательство, фарцовка, аморалка, судимость. Почитайте сами.
История одного падения
У каждого из нас, любящих спорт, есть человек, которому мы симпатизируем больше, чем другим. Мы восхищаемся eгo мастерством, его мужеством, умением правильно выбрать свой путь в жизни — светлый, честный путь.
Для меня лично таким человеком был мастер спорта чемпион страны по настольному теннису Геннадий Аверин. Мне нравилась его стремительная манера игры, его желание в каждом поединке найти путь к обострению. Я с удовольствием смотрела его выступления, потому что каждый раз Геннадий представал передо мной в новом свете, был, казалось, умнее и сильнее, чем вчера. Наконец, мне нравилось, что он такой известный спортсмен и в то же время такой скромный парень, без тени зазнайства, и то, что он выбрал себе красивую романтичную профессию географа и учится в Московском государственном университете.
И вдруг я узнаю о том, что мой кумир задержан при совершении тягчайшего поступка — покупке у «фарцовщиков» иностранной валюты, что он, оказывается, недостойно ведет себя в быту. Признаюсь, эти известия были для меня громом с ясного неба, я восприняла их как личное оскорбление, я чувствовала себя так, будто кто-то зло и подло обманул меня.
В самом деле, как могло случиться, что двадцатилетний мастер спорта, студент, человек из трудовой семьи дошел до поступков, чуждых советскому человеку, на- шему обществу? И когда я подробно, строго И обстоятельно разобралась причинах его поступка, вот какая картина встала передо мной.
Своим любимым видом спорта Геннадий начал заниматься еще в школе, в родной Калуге. Ему едва исполнилОСЬ четырнадцать лет, когда он стал чемпионом города, и в том же 1956 году принял участие в первенстве Российской Федерации. Опыта у Гены было еще очень мало, мастерства тоже, и он оказался на 9-ом месте. Для начала это неплохо, но и не очень хорошо. Может быть, он так бы и уехал никем не замеченный.
Но Аверину повезло. За его выступлениями на соревнованиях пристально наблюдал московский тренер Валентин Сергеевич Иванов. Умный, влюбленный в свое дело тренер, он сумел разглядеть у долговязого мальчишки из Калуги большие способности. Он поверил в Геннадия, включил его в состав сборной республики, стал eгo наставником, его тренером.
Тренер… Какое это большое, емкое слово. Сколько глубокого смысла вбирает оно в себя. Какие высокие требования предъявляются человеку, носящему имя «тренер», какая огромная ответственность лежит на нем. Он может или поднять ученика к большим высотам жизни и спорта, или повести его по неправильной доpore.
Валентин Сергеевич Иванов опытный тренер. Он помог Аверину овладеть тонкостями мастерства, и уже через три года мальчик из Калуги стал призером Спартакиады народов СССР, мастером спорта.
Но Иванов никогда не ограничивался успехами своих учеников только в спорте. Сам человек высокой культуры, больших разносторонних знаний, он хотел видеть такими и молодых людей, доверившихся ему. Он настоял на том, чтобы Геннадий поступил в высшее учебное заведение, он заботливо, как родной отец, контролировал его учебу, личным примером, добрым словом воспитывал в нем лучшие черты советского спортсмена.
Казалось, ясное, безоблачное небо было над молодым человеком, и прямая дорога вела его вперед. Но вот на пути Геннадия встретился еще один человек. И все пошло под откос.
Дело в том, что Валентин Сергеевич Иванов вел учебно-тренировочную работу обществе «Труд». Геннадий продолжал ходить к нему на тренировки, играл с товарищами — ведь многие ученики Иванова сильнейшие теннисисты страны. Но в то же время как студент Аверин обязан был выступать за общество «Буревестник». Здесь и повстречался он с «тренером» Душкесасом. Я в кавычках ставлю слово «тренер» потому, что, познакомившись с делами И поступками Душкесаса, буквально диву даешься, как могли присвоить столь гордое имя этому человеку. Человеку, которого даже на пушечный выстрел нельзя подпускать к воспитанию молодежи.
Чтобы не быть голословной, я приведу лишь некоторые факты из биографии Душкесаса, расскажу о некоторых поступках, характеризующих его, с позволения сказать, «деятельность».
B семье Душкесаса царит прежде всего культ наживы, обогащения, стяжательства. Отец, тесть и брат жены были судимы за спекуляцию валютой. Но, может быть, сам Душкесас, как небо от земли отличается от своих родственников? Увы, нет. Еще в годы Великой Отечественной войны, стремясь не попасть на фронт, Душкесас (тогда он носил фамилию Душкец) пошел на преступление. Его приговорили к высшей мере наказания — расстрелу, но потом приговор был заменен отправкой в штрафной батальон.
Немало «подвигов» совершил этот человек и в мирные дни. Мошенничество, скрытые махинации, аморальное поведение в быту стали нормой его жизни. Вот некоторые факты.
Несколько лет тому назад сборная Москвы, где в качестве тренера подвизается Душкесас, ездила на соревнования в Березняки. Когда спортсмены вернулись в столицу, одна из участниц — Валя Кутакова — подала В Московский горспортсоюз заявление, в котором с гневом сообщала, что Душкесас нагло вел себя со спортсменами, вынуждал ее к сожительству. Но письмо это в городской секции положили под сукно и сделали все, чтобы «замять» инцидент.
В позапрошлом году Душкесасу и Н. Леонову (подробнее о нем пойдет речь ниже) была поручена организация учебно-тренировочного сбора московской команды по настольному теннису. Эти, с позволения сказать, «руководители» получили талоны на питание участников, номера в гостинице, время для тренировок в зале. Но вскоре выяснилось, что никакого сбора фактически не было, был лишь обман, очковтирательство.
Душкесас совершенно безразличен к судьбе советского спорта, к званию спортсмена. Так, например, когда секция настольного тенниса СССР, учитывая старомодный стиль игры Душкесаса, решила не вводить его в состав участников всесоюзного турнира сильнейших, он демонстративно бросил на стол ответственного секретаря секции свой билет мастера спорта. И до сих пор не удосужился забрать его. А ведь с тех пор прошло ни мало ни много — шесть лет.
Но, может быть, все эти и многие другие «грехи» перекрываются отличной высокопродуктивной его работой по подготовке мастеров маленькой ракетки? Не тут-то было. За всю свою долгую бытность в должности тренера он не подготовил ни одного классного спортсмена, ни одного мастера (за исключением Н. Леонова).
Вот к такому человеку и попал юный, доверчивый, не искушенный в жизни Геннадий Аверин. Валентин Сергеевич Иванов учил его, что в спорте самое прекрасное — честная борьба, радость сражений и побед во славу советского спорта. Душкесас же внушал ему, что все это ерунда. «Ты нужен людям, пока у тебя крепкая рука и точный глаз — наставлял этот «педагог» с цинизмом под стать самому отъявленному спортивному боссу на Западе. — Пока пускают за границу, старайся привезти как можно больше барахла. Деньги, вещи — это все».
Не ограничиваясь словесными разъяснениями, Душкесас систематически вел, так сказать, наглядную агитацию. Он водил Геннадия в гости к себе на квартиру, которую роскошно обставила жена, уже раз судимая за спекуляцию золотом и драгоценностями. Катал Аверина на собственной «Волге» и все поучал: «Видишь, деньги — все. Учись доставать деньги». После этого не удивительно, что Геннадий пошел на «легкий путь» — скупку валюты.
Малодушный Аверин не устоял перед соблазнами. И вот в один далеко не прекрасный день он совершил преступление — купил у «фарцовщика» валюту.
В своем падении прежде всего, конечно, виноват сам Аверин. Он наказан за это. Но ясно и другое — без такого «учителя», как Душкесас, Геннадий никогда бы не дошел до такого падения, такой низости. И я спрашиваю себя: как могло получиться, что в наше время на поприще воспитательной работы со спортсменами орудуют такие люди, как Душкесас? Кто и по какому праву доверяет им
выращивание советской молодежи, нашей спортивной смены, нашей надежды, нашего будущего?
Может быть, о проделках Душкесаса и его сподручных никто ничего не знает? Знают прекрасно. Однако до сих пор этот человек с гнилой душой и грязными руками подвизается в качестве старшего тренера ЦС «Буревестник», а до недавних пор был тренером сборной команды Москвы. В Федерации настольного тенниса СССР не раз поднимался разговор о том, чтобы вообще не допускать Душкесаса к тренерской работе, запретить ему работать с молодежью. Но Московском горспортсоюзе и в центральном совете «Буревестника», увы, пригрели этого человека и ничего не видят и не слышат.
Чудовищно, но факт. Факт, который должен стать предметом немедленного специального разбора: кто, почему, за какие блага поддерживает Душкесаса и его компанию.
А компания у Душкесаса крепкая и выдержанная в его стиле. Правой рукой он себе выбрал бывшего своего ученика. Н. Леонова, о котором уже давно в спортивном мире ходит худая слава. Это он привез из поездки в Англию такое количество вещей (не забыв и две нейлоновые шубки для члена президиума А. Баранова, рекомендовавшего его в качестве тренера делегации), что это заинтересовало и явилось предметом обсуждения на Федерации настольного тенниса СССР. Леонов тут же выдвинул версию, что дополнительные фунты стер- лингов ему B Лондоне якобы предложила в долг какая-то неизвестная женщина… Он очень просил членов президиума федерации не сообщать об этом факте на место его работы, и добрые дяди охотно уважили его просьбу.
Во время поездки в Америку, которая состоялась тут же после турне в Англию, между Леоновым и некоторыми молодыми спортсменами завязался спор. Один из молодых теннисистов мастер спорта Калнынь позволил себе не согласиться со своим патроном и был немедленно наказан: тренер страшным ударом в лицо нокаутировал спортсмена. Возмущенный такой подлостью, Калнынь хотел по возвращении на Родину пожаловаться в Центральный совет, но Леонов стал запугивать юношу: «Скажешь — больше никогда никуда не поедешь и вылетишь из сборной. Я уж постараюсь об этом…» И Калнынь испугался его угрозы.
Не мудрено, что под покровительством таких «воспитателей», людей бесконечно чуждых нашему спорту, споткнулся и упал в грязь Геннадий Аверин. Упал и продолжает барахтаться в ней до сих пор. Как ни странно, но после всего случившегося связь Аверина с Душкесасом стала еще теснее.
Но неправильно будет в этой истории обойти и других виновников падения спортсмена. Мы имеем в виду руководителей этого вида спорта. Положение, сложившееся в Федерации настольного тенниса СССР и в Московской городской секции вызывает серьезную тревогу и должно стать предметом самого пристального внимания. Нужно открыть там окна и впустить свежий очистительный воздух.
Р. ПОЛЯКОВА
На форуме RTTF нашёл интересный материал по этой теме. За достоверность ручаться нельзя, но читается с интересом.
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
О ней говорила вся Москва в середине шестидесятых.
Гена Аверин уже был членом сборной СССР по настольному теннису. В очередной раз он должен был поехать в Западную Европу на соревнования. В те далекие времена поездка на соревнования за границу давала возможность спортсменам прилично заработать. Ради заграничной поездки спортсмены нередко вступали в жесточайшее соперничество не только на спортивных площадках, но это отдельная тема. Везли из-за границы все, что можно было привезти. СССР был страной тотального дефицита. Например, стоимость цейсовского профессионального фотоаппарата могла составить несколько тысяч рублей. Пластинка (виниловый диск) с модной музыкой стоила 100-120 рублей, что равнялось месячной зарплате рядового советского инженера. Денег в валюте спортсменам выдавали на самые необходимые нужды, т.е. гроши. Они, конечно, везли с собой колбасу и консервы, чтобы не тратить драгоценную валюту, но… особо смелые, а их среди спортсменов всегда большинство, были готовы приобрести валюту, даже под страхом жесточайшего наказания.
Статья 88 Уголовного кодекса РСФСР 1960 года (на языке валютчиков — «бабочка») «Нарушение правил о валютных операциях» предусматривала уголовное наказание за операции с иностранной валютой. Осуждение по ст. 88 предполагало в зависимости от состава преступления лишение свободы на срок от 3 до 15 лет, конфискацию имущества, ссылку на срок до 5 лет и даже смертную казнь.
Гена впервые в жизни решил купить валюту. Друзей-советчиков вокруг было достаточно, а Гена по чистоте душевной и не подозревал, что некоторые из этих «друзей» провокаторы КГБ. Методы работы КГБ давно известны: спровоцировать преступление, чтобы его же и раскрыть под фанфары, получив преференции за отличную работу. Наивного Гену познакомили с валютчиком, который согласился продать ему заграничные деньги. Какие будут, те и продаст, выбирать не приходится, а там — на западе — поменять можно открыто и легально на валюту страны пребывания. Наконец, договорились по телефону эзоповым языком о месте встрече. Встреча произошла в «трубе» — длинном подземном переходе от «Националя» к музею Ленина. Поздно вечером. Валютчик предложил Гене доллары. Свежие – только купил на Красной площади у «фирмача».
Маленькое отступление: самым дерзким валютчиком, которого я знал, был человек по фамилии Рабинович. Именно «дерзким». Высокий, худощавый, всегда элегантно и дорого одетый, как человек не раз побывавший за рубежом. Он садился в автобус с интуристами в московском аэропорту и на прекрасном английском языке представлялся работником министерства иностранных дел, который официально делегирован обменять валюту туристам на советские рубли. А в любом автобусе с интуристами, кроме переводчика – скрытого КГБ-шника, присутствовали и сопровождающие туристов явные работники КГБ. Но им и в голову не могло прийти, что преступник может так нагло и дерзко действовать в их присутствии. А Рабинович за время следования автобуса к отелю в центре Москвы, спокойно и не торопясь менял иностранцам валюту. Доллары США, например, он менял по 60 копеек за доллар – официальный курс. Продать их можно было легко по три рубля. Рабинович работал так больше года, сколотив сказочный капитал, но не смог вовремя остановиться (обычная история) и сел по «бабочке» на 8 лет. После развала СССР оказался в США, недавно приезжал в Москву: старый, но такой же наглый. Видимо, врожденная черта. А горбатого исправит, как известно, только могила.
Но вернемся в «трубу», где валютчик, известный как «Витька из трубы» предложил Гене купить новенькие, хрустящие доллары США… красного цвета! Гена раньше никогда в глаза доллары не видел, но слыхал, что они вроде должны быть зеленого цвета. А тут ему предлагают купить красные доллары. Гена смутился:
— А разве доллары красного цвета? Вроде я читал, что они зеленые.
— Зеленые доллары идут только в Америке. Но ты же в Европу собрался? А в Европе идут только красные. Ты что не знал? Зеленые в Европе на хрен никому не сдались. Короче, будешь брать?
Витька из трубы презрительно посмотрел на Гену и тут… их с жуткими криками замели внезапно подскочившие менты. С поличным — в момент покупки продажи валюты. Вот только какой валюты — не очень понятно. Сегодня каждый житель нашей страны знает, как выглядят доллары, научили народ, а раньше, где их мог увидеть советский человек? В своем черно-белом телевизоре, наслаждаясь редким иностранным фильмом? Ясно, что ментам к их огромному сожалению не удалось пришить Гене «бабочку» — 88 статью УК, он же фактически не покупал доллары. А за покупку красных фантиков статьи не было. Однако в нашей благословенной России всегда наказывали не только за факт преступления, но и за «намерение» его совершить. Может, дело в том, что неистребимое православие много выше ставит дух, а не букву; намерение, а не поступок.
В Союзе спортивных обществ и организаций СССР прошло открытое партийное собрание, посвященное поступку Геннадия Аверина. Поступку, ясное дело, не совместимому с высоким званием советского спортсмена. И Гена был осужден товарищами, заклеймен и с позором изгнан из славного сообщества советских спортсменов. Аверин был лишен всех заслуг, званий, чинов, орденов и всего, чего только можно лишить человека. Предыдущие заслуги, верность идеалам коммунизма, молодость и наивность не были учтены. Как, разумеется, не учли и провокативные действия сотрудников органов. Гену выбросили на помойку советского спорта и жизни. Время было такое: напряженно строили коммунизм, и надо было избавляться от нежелательных элементов. Одни сочувствовали Гене, другие с издевкой интересовались почем идут сегодня красные доллары, третьи напоминали о Стрельцове. (Великого Эдуарда Стрельцова, по мнению многих экспертов -лучшего футболиста в истории России, вообще посадили по недоказанному обвинению в изнасиловании.)
В ста процентах таких случаев спортсмену никогда не удавалось вернуться в большой спорт. Потому случай с Геной уникален: у него получилось.
Что он сделал? Совершил немыслимый для любого времени поступок.
Через пару – тройку недель после эпохального партсобрания, на котором Гену убили, как спортсмена, он явился в приемную к самому Председателю Спорткомитета и попросил принять его по чрезвычайно важному вопросу. Любопытный председатель принял Гену, который молча положил перед начальником письмо, написанное дрожащей рукой. В письме Гена писал, что осознал свой поступок, раскаялся, а т.к. жить без спорта и товарищей не может, то решил… покончить с собой. Это прощальное письмо после смерти Гены должно убедить товарищей в его полном искреннем раскаянии, а Гена идет бросаться с десятого этажа головой вниз. Гена писал, что так он быстро и эффективно умрет, напоследок изведав чувство свободного полета. Письмо заканчивалось просьбой простить его хотя бы после смерти и вернуть ему посмертно награды и звания. Осталось неизвестным было ли это письмо искренним, хотя сам Гена всегда настаивал, что писал честно и иногда подумывал реально покончить с собой. Молодость – задор!
Россия – великая православная страна, всегда была такой и оставалась такой в самые коммунистические годы, несмотря на воинствующий атеизм руководства. Случилось невероятное: Гену простили, вернули все звания и ордена и потом не раз посылали за рубеж защищать честь нашей бескрайней советской Родины. Преступник раскаялся и сумел убедить в этом судей своих. А повинную голову меч не сечет.
Кстати, Гена никогда более не подводил свой родной Спорткомитет. Геннадий Аверин был и теперь уж навсегда останется примером настоящего советского спортсмена.
